Вся правда о долголетии человека

Рекомендует только врач. Я не врач, но делюсь данными исследований.
Отрезайте у ссылок http:

С точки зрения доказательной медицины, утверждения о том, что японцы долго живут благодаря Мелсмону или что этот препарат помог выжить после атомных бомб, не имеют научных подтверждений. Мелсмон – это препарат на основе гидролизата человеческой плаценты, который может частично облегчать симптомы менопаузы, но не является средством продления жизни или секретом долголетия японцев. Его популярность связана скорее с маркетингом и культурными особенностями, чем с убедительными клиническими доказательствами.

Рекомендует только врач. Я не врач, но делюсь данными исследований.
Отрезайте у ссылок http:

# Почему нельзя победить старение?

Некоторые исследователи предлагают рассматривать старение как заболевание, однако такая трактовка противоречит не только биологическим данным, но и логике эволюции и демографической статистики. Согласно модели Гомпертца, риск смерти с возрастом растёт экспоненциально: каждые восемь лет после тридцати лет сила смертности человека примерно удваивается. Это не следствие единой поломки, а интегральный результат взаимодействия множества возраст-ассоциированных патологий — сердечно-сосудистых, онкологических, нейродегенеративных, эндокринных и других. Каждая из них является самостоятельной нозологической единицей со своей этиологией, патогенезом и временем проявления. Совокупная сила смертности увеличивается не из-за одной универсальной причины, а вследствие кумулятивного эффекта десятков и сотен независимых и частично перекрывающихся процессов отказа, действующих в разных тканях и системах.

Демографические данные за последние сто лет подтверждают эту картину. Анализ когортных кривых смертности в двенадцати странах показал, что рост ожидаемой продолжительности жизни связан не с замедлением темпа старения, а с отсрочкой его начала — люди дольше остаются в «допороговом» состоянии, но сам возрастной темп роста смертности остаётся неизменным. Это согласуется с гипотезой Воупела: прирост долголетия в XX–XXI веках объясняется не тем, что человечество стало стареть медленнее, а тем, что старение начинается позже. После учёта войн, эпидемий, голода и санитарных реформ не остаётся статистических свидетельств какого-либо тренда к замедлению сенесценции. Иными словами, ритм человеческого старения сохраняется постоянным, а смещается только момент его запуска.

Даже если представить, что человечество устранит все известные сегодня причины смерти — инфаркт, инсульт, рак, деменцию, — это не приведёт к отмене старения. Мы лишь отодвинем границу, за которой начнут проявляться новые причины смертности, ранее недостижимые из-за прежней продолжительности жизни. Когда средний человек будет доживать не до восьмидесяти, а до ста двадцати лет, появятся новые болезни — новые коды по МКБ, новые формы отказа органов, нарушения регенерации и накопления метаболитов, которые сегодня просто не наблюдаются, потому что человечество до них не доживает. Исторически этот процесс уже происходил: когда инфекционная смертность снизилась, на первое место вышли сердечно-сосудистые и онкологические заболевания, а затем — нейродегенеративные. Это и есть закономерность «размаскировки»: устранение одних причин смерти лишь открывает путь другим, более поздним.

Эта последовательность бесконечна по своей сути. Каждый шаг вперёд в продлении жизни создаёт новые условия для проявления новых уязвимостей. Биологическая система не имеет гена или программы старения; напротив, старение — это распад сложной системы за пределами её эволюционного гарантийного срока. В популяциях древних людей естественный отбор «заботился» лишь о сохранности организма до завершения репродуктивного периода, примерно до сорока лет. После этого возраста сила отбора стремительно падала, и поэтому поздние дефекты не подвергались очищению. Со временем накапливались медленно действующие мутации, ошибки репликации, эпигенетические дрейфы, накопления окисленных белков и метаболитов — всё то, что образует так называемый «делетериом» — совокупность вредных изменений, чья сумма и выражает биологический возраст.

Наблюдения показывают, что скорость накопления этих изменений примерно постоянна и составляет около 0,1–0,2 % дополнительного риска смерти в год в среднем возрасте, что соответствует наклону линии Гомпертца. Даже при идеальной профилактике отдельных болезней этот статистический закон остаётся неизменным: организм теряет устойчивость и способность к восстановлению, а гомеодинамическое пространство — буфер адаптации — постепенно сужается. Поэтому «вылечить» старение так же невозможно, как устранить энтропию. Мы можем лишь отложить во времени проявления его клинически значимых эффектов — то есть сдвинуть вправо базовые силы смертности на временной шкале. Современная медицина именно это и делает: за сто лет сила смертности в возрасте пятидесяти лет снизилась более чем в четыре раза, но наклон кривой смертности после семидесяти остался тем же — около 0,08 в логарифмическом масштабе в год. Улучшая лечение, питание и профилактику, мы не изменяем сам темп старения, а просто переносим проявления смертности на более поздние возрасты.

Именно поэтому старение нельзя считать болезнью. Оно не имеет единой причины, патогенеза или исхода. Это надсистемное явление, статистическое следствие множественности и частичной независимости возраст-зависимых патологий, а не результат одной поломки. У старения нет аналога возбудителя, фермента или сигнального пути, выключив который можно было бы остановить процесс. Эволюционно это неизбежная потеря точности и синхронности биологических систем, сопровождаемая ростом случайности и хаоса на клеточном уровне.

Следовательно, победить старение невозможно. Мы не можем изменить его темп, но можем отодвинуть его проявления — сделать так, чтобы клинически значимые последствия старения наступали позже. Реальная цель науки не в том, чтобы устранить старение как «болезнь», а в том, чтобы максимально отложить начало его клинической стадии, превращая старение из жесткого предела в управляемый процесс, который можно переносить во времени, но не отменить.

[https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/24900942]
[https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/38405657]
[https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/27793599]
[https://arxiv.org/abs/2504.04143]
[https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/26783959]
[https://academic.oup.com/biomedgerontology/article-abstract/57/2/B69/547911]https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/1569784