Изменят ли большие деньги ситуацию в борьбе со старением

Многие утверждают, что на исследования, связанные со старением и продлением жизни, выделяется недостаточно средств. Однако это заблуждение. В действительности в США на эту область выделяется беспрецедентное количество финансовых ресурсов - около 18,3% от ВВП страны [ama-assn.org/about/research/trends-health-care-spending]. Проблема не в недостатке денег, а в системных недостатках, которые мешают достигать реальных результатов.

Во-первых, исследования по продлению жизни человека, а не животных (что принципиально разные задачи), ведутся в рамках медицины — одной из самых финансируемых областей в США. Дополнительное финансирование вряд ли существенно ускорит прогресс, как и увеличение подачи топлива в автомобиль не увеличит его скорость, если забиты воздушные фильтры и не хватает кислорода. В данном случае «кислородом» является не только отсутствие качественного регулирования доклинических исследований по всему миру, но и вся научная система, которая построена на грантах, мотивирующих и стимулирующих незначительные, но частые научные исследования в противовес прорывным, которые делаются гораздо реже.

Доклинические исследования во всем мире имеют серьёзные проблемы: около 70% из них сфальсифицированы или некорректны [nplus1.ru/material/2021/12/10/proje ct-reproducibility-cancer- biology?fbclid=IwAR02sVxIbMCKHGx mJa3k48wg12qnP- g1Ui8IQQ4ZfxVvMJPqeG3T1MJ0AII] [pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/27225100] [techxplore.com/news/2022-04- robot-scientist-eve-one-third- scientific.html]. В отличие от клинических исследований, которые проводятся в США, в доклинических нет обязательных требований к ослеплению, рандомизации, прозрачности методик, или предварительной публикации дизайна исследования [pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/21956292] [elifesciences.org/articles/62101] [link.springer.com/chapter/10.1007/164_2019_277]. Более того, в таких исследованиях часто используют слишком малые выборки животных, что снижает надёжность результатов. Это ставит под сомнение всё, что выходит из доклиники в клиническую фазу. Фактически, успешный переход из доклинической фазы в клиническую можно считать чудом при текущей организации исследований.

Вторая проблема заключается в том, что учёным невыгодно заниматься прорывными исследованиями. Выгоднее публиковать частые, но малозначимые исследования, за которые можно получать регулярные гранты и быстро продвигаться по карьерной лестнице. Пока наука устроена таким образом, она будет больше ориентироваться на количество, а не на качество открытий. Для радикальных изменений необходимы реформы, которые будут стимулировать именно прорывные исследования [pnas.org/doi/10.1073/pnas.2021636118].

Таким образом, проблема не в нехватке денег, а в необходимости реформирования системы контроля за доклиническими исследованиями и самой науки. Без этих изменений дополнительное финансирование будет малоэффективным.

Однако, несмотря на эти проблемы, медицина в США постепенно увеличивает продолжительность жизни человека. Темпы этого роста могут нас не устраивать, но в итоге они приведут к значительному увеличению ожидаемой продолжительности жизни — до 100-125 лет, в отличие от текущих 70-85 лет в развитых странах. Вопрос в том, успеем ли мы увидеть такие результаты при своей жизни.

Необходимо сосредоточиться не на увеличении финансирования, хотя это и не повредит, а на реформировании научной системы и контроля за доклиническими исследованиями. Именно это должно стать приоритетом для тех, кто стремится к радикальному продлению жизни. В то же время, многие трансгуманисты часто просят деньги, не понимая, в чём на самом деле заключается проблема.

В итоге, значительное увеличение финансирования продления жизни без изменения организации науки мало что изменит.